«Если Бог против того, чтобы мы заходили на его территорию, то зачем он оставляет нам ключи»?
В далеком по меркам развивающейся кинематографической выдумки 1997 году режиссер-дебютант Винченцо Натали потряс самых придирчивых зрителей своим малобюджетным научно-фантастическим триллером «Куб». Десяток малоизвестных актеров, из декораций – только скромная комнатка, подсвеченная разными цветами, бюджет всего в 365 тысяч канадских долларов – и в итоге получаем один из интереснейших фильмов 90-х годов.
Натали обратился к беспроигрышной теме: снимая лихо закрученную историю, в первую очередь он уделил внимание не сложно устроенной машине смерти, и уж тем более, при таком-то скудном бюджете, не спецэффектам. Оставив загадку убийственной западни зрителям, режиссер попытался раскрыть куда более мрачную тайну – заглянуть в секретные комнаты человеческой души, в которых даже самый спокойный человек прячет жаждущее крови чудище, куда более опасное, чем ловушки Куба.
В новом фильме «Splice», в русском прокате адаптированном как «Химера», Винченцо Натали вновь пытается определить ту грань, за которой разум человека уступает его звериным инстинктам. Вернее, Натали пытается определить отсутствие этой самой грани.
Слово «splice» с английского языка переводится как «сращивание». «Сращивая» ДНК различных организмов, молодые и перспективные ученые Эльза (Сара Полли) и Клайв (Эдриан Броуди) создают уникальных живых существ. В организмах этих милых «гусениц» содержится фермент, способный излечить человечество от многих страшных болезней.
Казалось бы, синтезировать фермент, жить, да радоваться – получать свою Нобелевскую премию и свою кругленькую сумму от научных корпораций. Но растущие амбиции сложно поддаются контролю, особенно среди лучших умов человечества. Несмотря на запрет руководства и нарушение этических норм, Клайв и Эльза тайком создают новый гибрид. Только на этот раз они соединяют ДНК животных с ДНК человека.
Так на свет появляется Химера – «не котенок, не игрушка, а неведома зверушка» под именем Дрен. Стремительно развиваясь, странное существо превращается в прелестного ребенка, а затем – в чувственную девушку. Как у настоящей бабочки, вылупившейся из уродливой личинки, у Дрен даже вырастают нежные крылья.
По мере взросления Химеры главные герои становятся участниками настоящего любовного Бермудского треугольника, из которого, кажется, им никогда не найти безболезненного выхода. Если Эльза, как женское начало, вскоре воспринимает свой научный эксперимент как некий аналог ребенка – наряжает Дрен, делает ей макияж, называет хорошей девочкой и дарит кукол, то Клайву кажется, что Химера – чуждое природе существо, несущее одни опасности. Он даже готов собственноручно убить ее, лишь бы освободиться от угрозы неведомого.
Но, по мере того, как Дрен превращается в красавицу, она становится соперницей для Эльзы и объектом сексуального влечения для Клайва. И теперь уже именно женщина готова безжалостно причинять боль, мужчина же только рад утешать и заботиться.
В греческой мифологии химеры – существа с головой льва, туловищем козы и хвостом змеи. В общем, своеобразные архаические гибриды. В переносном значении «химера» – необоснованная и несбыточная мечта. Такой же «химерой» стала для своих создателей и Дрен. Неизвестно, чего они хотели больше – получить новое экспериментальное сырье или «очеловечить» свое детище. Безэмоциональная жестокость, как по отношению к лабораторной крысе, тесно переплелась со страстью, заботой, страхом и ненавистью.
Что есть Дрен? Она – совершенное воплощение гибрида зверя и человека. Ее мир построен на инстинктах – пища, безопасность, свобода, размножение. При этом многие эмоции Химеры более человечны, чем чувства ее создателей-людей. Она привязывается и любит гораздо сильнее и искреннее, чем способны и Эльза, и Клайв.
Спросите кого угодно об истории Виктора Франкенштейна и его монстра – большинство заговорит о безжалостном чудовище и творце, устрашившемся своего творения. Но мало кто вспомнит, что изначально Франкенштейн испугался своего создания не по тому, что тот был монстром, а потому, что тот выглядел, как монстр.
Клайв и Эльза своего эксперимента боятся не потому, что им чужд. Наоборот, в глубинах подсознания они чудовищно похожи. «Франкенштейновский» опыт обнажает их самые сокровенные желания, гораздо более отвратительные, чем звериная природа Дрен. Фрейд, не Фрейд – какая, в сущности, разница! Даже в самом отъявленном рационалисте где-то глубоко за математическим анализом и холодным рассудком скрывается темная, неконтролируемая сторона, та самая химера. Когда, подстегиваемая гордыней, она вырывается на свободу, именно человек становится самым опасным воплощением зла.
Тем символичнее то, что в итоге именно «человеческая» героиня Сары Полли оказалась жертвой своеобразного эксперимента природы. И не известно, каким будет то «сращенное» зло, которое вскоре вырвется наружу, в руки очередных исследователей.
Не стоит забывать о том, что история Франкенштейна, как и история Дрен, уходит своими корнями в куда более древнее сказание – о запретных плодах Древа Познания. Человек, соединяя в себе животное и божественное, всегда мечтал стать Богом. Но готов ли он к этому? Ведь получив возможность творения «по своему образу и подобию», он чаще становится Зверем, порождающим Зверей.
